В 2017 году статья расходов государства на снижение смертности и предотвращение передачи ВИЧ детям будет снижена на 2,6 млрд рублей. При этом, по мнению активистов, реальный масштаб эпидемии вируса иммунодефицита человека в России замалчивается. Директор фонда «СПИД.Центр» Антон Красовский считает, что это происходит в ответ на обеспокоенность западных стран количеством ВИЧ-положительных в России. В интервью АБН он рассказал о том, как для НКО, занимающихся профилактикой ВИЧ, бездействие российского государства по отношению к ним может быть полезнее, чем его «забота».
Коллаж АБН
О деньгах и статистике
Две недели назад, 4 октября, на своей странице в Facebook вы попросили всех неравнодушных поддержать «СПИД.Центр». Насколько успешно продвигается сбор средств?
Насколько это будет успешно, зависит от того, насколько это будет регулярно. Сейчас мы собрали порядка 2,5 млн рублей. Это сумма на 80% состоит из двух пожертвований. Помогли две богатые женщины. Все остальное – это еще 700 человек, которые все вместе пожертвовали 500 тыс. рублей. Много это или мало – я не знаю. До февраля будущего года полученных средств хватит.
На что пойдут полученные деньги?
На эти средства мы откроем группы поддержки, проведем семинары, улучшим сайт. Даже попытаемся на эти деньги запустить программу тестирования. Если нам бесплатно перепадет автобус.
Чем это тестирование будет отличаться от других аналогичных?
Гора должна идти к Магомеду. Тестирования должны проводиться не на площадях или в торговых центрах, а в местах компактного проживания особо уязвимых людей. В нашей стране это потребители традиционных наркотиков. Там, где эти потребители сосредоточены, и должны проводиться тестирования. В Подмосковье есть несколько городов, которые вызывают обеспокоенность – Орехово-Зуево, Коломна.
Где в России процент ВИЧ-положительных выше всего?
Больше всего людей с ВИЧ живет на Урале. Там сплошные наркотики и нет работы. Концентрированное проживание — люди никуда не уезжают, потому что оттуда уехать невозможно. Может уехать одна семья, две семьи, даже 10 тыс. семей, но не могут уехать миллионы семей. А для этого государство должно делать программу переселения. К тому же, в России запрещена заместительная терапия и любые другие человеческие программы по снижению вреда при внутривенном приеме наркотиков. На Урале к тому же распространены разнообразные специфичные способы борьбы с наркоманией, такие, как известная программа Евгения Ройзмана. Поэтому на Урале ВИЧ и любые другие инфекции, передающиеся через кровь, распространены больше, чем в любой другой точке России.
Часто приходится слышать о том, что в регионах данные о количестве ВИЧ-положительных скрываются.
Статистика есть. Все зависит от того, как ее подать. Да и статистика статистике рознь – есть статистика Минздрава, есть статистика ЮНЭЙДС, есть какие-то более реальные цифры. Проблема России в том, что мы не знаем настоящих цифр, и можем о них только догадываться.
Как замотивировать бизнес вкладываться в профилактику ВИЧ?
Бизнес не должен никуда вкладываться, если он этого не хочет. Говорить какие-то пошлые вещи о том, что бизнес должен быть социально ответственным, о том, что ВИЧ чаще всего болеют люди трудоспособного возраста, я не буду. Бизнес будет вкладываться туда, куда ему выгодно. Я могу лишь сказать, почему это выгодно фармакологическому бизнесу – выгодно производить и продавать лекарства. В России огромный рынок этих лекарств. Только официально в России 1 млн человек в этом году будут жить с ВИЧ. Это огромный рынок.
О заботе государства
Насколько должны увеличиться затраты государства на профилактику и борьбу с ВИЧ, чтобы получить реальный результат?
Проблема России не в том, что нет денег. Проблема в том, что они неэффективно используются, распределяются и тратятся. Если будет тратиться не 20 млрд рублей, как сейчас, а 60 млрд рублей, то проблема все равно не будет решена. Государство коррумпировано, государство депрессивное, государство аморфно. Любой управляемый им процесс будет плохо управляем. В том числе и борьба с эпидемией ВИЧ. Которую государство, между прочим, не признает.
Почему государство не признает эпидемию?
Государство сначала попыталось признать ее. Потом, когда об этом стали говорить на Западе, наши силовые структуры восприняли это, как агрессию на Россию. Чем больше на Западе говорят, что в России эпидемия ВИЧ, тем реже это слово будет употребляться в нашей стране.
И тем меньше с ВИЧ будут бороться?
Черт его знает. Не думаю, что в этом есть связь. Но с эпидемией борются плохо. В первую очередь, потому что государство российское пытается бороться с ней в одиночку. А это неправильно. Государство наше слабое, на самом деле бедное и чудовищно отсталое. Во всех смыслах. Главным образом в образовательном и технологичном. Нужна помощь Западом и нормальная человеческая работа с НКО.
Работа с НКО ведется иначе: к примеру, в этом году «иностранным агентом» признали Фонд Андрея Рылькова. Так значит лучшая помощь от государства – это не мешать НКО бороться с ВИЧ?
Пока нам никто ничего не мешает делать. Но это я говорю, потому что мы привыкли, что нам все время мешают. И нет никаких сомнений, что это начнется, будут различные проверки. Кто-нибудь переведет нам 20 евро через свою карточку, и будет история про иностранного агента. Все это произойдет, мы просто совсем недавно начали свою работу. Сейчас же проблема в том, что государство ничего не делает с нами. Оно уверено, что мы постоянно ему что-то должны, обязаны за ним бегать. Но все иначе — это государство должно находить, договариваться, делегировать полномочия. НКО же созданы для того, чтобы находить пациента, который сам не находится, и доводить его до государственного учреждения. Так устроена эпидемия: если человека не находить и не доводить, то он не будет принимать лекарство и перезаражает вокруг себя еще человек десять. Так и происходит на Урале, в Восточной Сибири.
При этом в марте Дмитрий Медведев заявил, что эпидемия СПИДа в ближайшее десятилетие пойдет на спад, а к 2030 году заболевания станут единичными. На что он рассчитывает?
Если это и произойдет, то Россия к этому не будет иметь никакого отношения. Вирус будет побежден только благодаря работе британских и американских ученых. Никаких других ученых больше не существует – ни французских, ни китайских, ни израильских. В США большое количество людей тратит большое количество денег в конкурирующих компаниях для того, чтобы найти лекарство от ВИЧ. Прогресс есть. В то время, как в России, насколько я понимаю, нет даже микроскопа, в который вирус иммунодефицита можно увидеть.
О «ВИЧ-диссидентах»
В России есть достаточно многочисленное движение так называемых «ВИЧ-диссидентов», которые уверяют, что такого вируса не существует. За этими людьми кто-то есть, кому-то это может быть выгодно?
Никого за ними нет. Так же, как и нет никого за тем, что есть ВИЧ. Это просто *** (люди с низким интеллектуальным развитием — прим. АБН). Вообще большинство людей на Земле с какими либо психическими отклонениями. Людей с ВИЧ гораздо меньше, чем тех, у кого шизофрения. Многие люди боятся себе признаться в том, что могли заразиться от кого-то. В лучшем случае придумывают себе отговорки, что заразились у стоматолога, в тату-салоне или делая маникюр. А все ВИЧ-диссиденты либо умирают, либо все-таки начинают пить таблетки.
«ВИЧ-диссиденты» утверждают, что фармацевтические компании наживаются на ВИЧ-положительных. Это действительно так?
Никогда не слышал, чтобы западные фармацевтические компании предлагали какое-либо плацебо против ВИЧ. В России такие случаи были. Но не знаю ни одного врача, который на эту аферу согласится. Ведь это риск жизни пациента. Не то чтобы врачи так трепетно относятся к людям, просто несут за свою работу ответственность. В том числе и уголовную.
Нужно ли привлекать к уголовной ответственности самих «ВИЧ-диссидентов», которые пропагандируют отказ от терапии?
Это их проблема. Я вообще считаю, что каждый человек должен нести ответственность за себя. Наверное, если государство примет какое-то понятие о ювенальной юстиции, то будет представлять интересы ребенка во взаимоотношении ребенка и родителей. Но государство делает все, чтобы ювенальные законы не были приняты. Значит, способствует тому, чтобы дети в семьях ВИЧ-диссидентов умирали. С другой стороны, в России умирает столько людей, что если умрут еще какие-нибудь 3 тыс. человек, то это вообще никого не будет волновать.
Виталий Беспалов / АБН
