Гудков: Оппозиции надо перестать обвинять друг друга в работе на Кремль

Две коалиции, на которые разделилась демократическая оппозиция в преддверии выборов, не смогли распределить между собой регионы и будут конкурировать как минимум в двух областях — Калужской и Магаданской. Депутат Госдумы Дмитрий Гудков, который поддержал партию «Гражданская инициатива», рассказал «Агентству Бизнес Новостей» о том, какой смысл имеет эта конкуренция, почему оппозиционеры очерняют друг друга в твиттере, зачем депутатам понадобились досрочные думские выборы и удастся ли властям в ближайшее время купировать экономический кризис.

Дмитрий, вы писали у себя в фейсбуке, что согласны с позицией главы Сбербанка Германа Грефа о необходимости политических реформ для преодоления кризиса. То есть, по-вашему, с действующим составом правительства невозможно реформировать экономику вообще?

При нынешней политической системе в России невозможно проводить экономические реформы. Сейчас нет людей, которые бы могли это делать, и не созданы институты власти, которые способны были бы проводить эти реформы. Потому что,грубо говоря, нужно привлекать инвестиции,создавать инвестиционный климат. Без независимой судебной системы создать такой климат невозможно. А если создать независимую судебную систему, то это и есть политические реформы, разделение властей.

То есть необходимые изменения лежат в политической плоскости.

Ну конечно. Грубо говоря, во власти умные и честные не задерживаются. Потому что умный и честный человек не может такую политику поддерживать. Соответственно, в этой системе выживают лояльные. И лояльные не способны проводить реформы и даже думать системно. Для начала нужно создать такую политическую систему, при которой лучшие люди будут попадать в Думу и в правительство, сейчас это невозможно.

Первый шаг для создания такой системы – наверняка будущие выборы в Госдуму.

Нет. Потому что если власть поставит задачу никого туда не пустить, она никого туда не пустит. Поэтому даже бессмысленно… не то что бессмысленно участвовать, участвовать в выборах надо… Но они (власти. – АБН) могут просто взять и не зарегистрировать. И мы увидим [в Думе] тот же самый состав, только без «Справедливой России», чуть больше будет «единороссов».

Вы считаете, «Справедливой России» в принципе не стоит ждать в будущем созыве?

Бессмысленно. Потому что «Справедливая Россия» прошла благодаря протестным голосам. Причем если коммунисты и ЛДПР взяли протестные голоса слева, условно — из телевизора, то «Справедливая Россия» взяла голоса среднего класса. После того, как Миронов перекрасил белую ленточку в георгиевскую, перекрасил всю свою политическую повестку, исключил Гудковых, Пономарева, он лишился поддержки среднего класса. Кроме того, он потерял Москву, Питер и крупные города типа Новосибирска и Екатеринбурга, а теперь еще конфликт с [Оксаной] Дмитриевой лишил его даже 2% ядерного электората. То есть Дмитриева частично и средний класс Питера представляла, но все-таки она левая по взглядам. А поскольку ее теперь нет в «Справедливой России», то теперь вообще нет ядерного электората у этой партии. На [будущих] выборах [в ГД] никто не будет накидывать [голоса]. Даже если Миронов договорится с Путиным про выборы в 2016, то это означает одно: у него не будут воровать голоса. Но Гудковых исключили из «Справедливой России» в марте 2013 года тут воровать нечего, 5% набрать [достаточно голосов] они не смогут.

У сильных региональных депутатов тоже нет стимула работать на партию. Предположим, СР наберет пять процентов — это 12-13 мандатов по новой системе. Из 12 депутатов двое будут Миронов и Левичев, еще 3-4 спонсора, осталось 6-7 мест на 50 депутатов фракции. Это означает, что никто больше всерьез не будет относиться к кампании, потому что по спискам «Справедливой России» не пройти. Это означает, что все депутаты деньги будут вкладывать не в партию, а в свои одномандатные округа.

Но те люди, которые голосовали за СР — наверняка их голоса перетекут к каким-то другим оппозиционерам?

Только [если будет участвовать в кампании] независимая какая-то объединенная прогрессивная партия.

Вы сказали, что с уходом СР «единороссов» станет больше.

Да, если будет принято решение не пустить оппозиционную партию. Причем она может быть не обязательно радикально оппозиционной, она может быть умеренно оппозиционной. Вопрос в политической воле.

Я так понимаю, что понятиями «радикальная оппозиция» и «умеренная оппозиция» вы разделяете «Гражданскую инициативу» и «Демократическую коалицию»?

Нет, нет, не в этом смысле. Это может быть условно партия «Гражданская платформа» – а-ля Прохоров – и это может быть какая-то объединенная независимая абсолютно [партия]. В данном случае я имел в виду с точки зрения отношения к власти. Или это будет партия, с которой [у власти] есть диалог, либо это будет партия, с которой нет диалога. Но она должна быть в любом случае независимой.

О расколе в рядах оппозиции

Как вообще произошло, что вы оказались вне демократической коалиции?

Для нас это было неожиданно. Потому что мы, Гудковы вообще, были инициаторами этого процесса. Мы приехали в день убийства к [сопредседателю «РПР-Парнас» Михаилу] Касьянову, потом встретились с [главой «Партии Прогресса Алексеем] Навальным и предложили создать широкую коалицию. Согласовали список участников переговоров, о чем-то договаривались, а потом из СМИ узнали, что коалиция создана без нас. У меня есть определенные обязательства перед моим другом [членом политсовета «РПР-Парнас»] Ильей Яшиным не предъявлять взаимные претензии публично, поскольку я считаю, что эта конкуренция, которая возникла по вине абсолютно не нашей, не буду уходить в детали, не должна помешать нам объединиться ближе к 2016 году.

Позиция моя очень простая. Мне было все равно, на базе какой партии производить объединение изначально. Просто если объединение происходит на базе «Парнаса», то не должно быть такого, чтобы бенефициарами процесса и руководителями партии были только члены «Парнаса». Это означает, что в «Парнасе» тогда должен быть институт сопредседателей, туда должны быть приглашены все участники коалиции, и тогда можно будет вкладывать политические ресурсы в одну партию.

Но ведь в «Парнасе» есть институт сопредседателей.

Я говорю о тех, кто не входит в партию «Парнас» – тот же Нечаев, Рыжков, Гудковы. Я был в партии, где Миронов принимал все решения, ни с кем не советуясь. Это была партия одного человека, а остальные — на подтанцовке. Я больше в такое не играю. Я хочу, чтобы в любой партии – будь то коалиция или одна партия – был демократический механизм принятия решений. Гарантирующий всем членам коалиции участие в принятии решений. Чтобы тебя на следующий день не выкинули из этой коалиции. Именно это я и предлагал и на этом настаивал на всех встречах.

Получается, руководство «Демкоалиции» отказалось от такого сценария?

Поскольку мы узнали из СМИ, что коалиция создана без нас, и заявляются совершенно другие решения, чем те, о которых мы переговаривали – видимо, это так можно расценивать. При этом я никакой опасности не вижу в том, чтобы разные партии и разные команды могли бы себя попробовать в 2015 году.

Это не отняло бы голоса у оппозиции?

Нет, не отняло бы. Надо было договориться, что одни идут в одних регионах, другие — в других. В этом и была цель наших консультаций.

Но все-таки непонятно, в чем причина. Это личные разногласия Навального и Нечаева?

Нет никаких личных разногласий. Полагаю, в Парнасе решили, что Нечаев и Рыжков не нужны, а Гудковы все равно никуда не денутся. Но только без них и без нас это не коалиция, а одна партия «Парнас», только без Немцова и Рыжкова. Владимир Милов, например, там был одним из лидеров, а Алексей Навальный и его люди всегда без проблем выдвигались от «Парнаса».

После выборов 2015 года, скорее всего, будет изменено законодательство, и будет установлен новый фильтр – по слухам, по крайней мере, — который все равно заставит всех собирать подписи. Поэтому от того, сколько будет фракций партии «РПР-Парнас» в региональных парламентах, ничего не зависит. У нее и так сейчас есть лицензия выдвигать список в Госдуму без сбора подписей. Но я считаю неправильным не дать попробовать тому же Нечаеву и команде Максима Каца себя проявить в 2015-м в Калуге — чтобы собрать 200 тыс. подписей на выборах в ГД, одной команды Парнаса не хватит объективно. И чтобы в Думу вообще как-то пройти, коалиция должна быть максимально широкой. Поэтому 2015 год я рассматриваю исключительно как год, когда все должны продемонстрировать умение договариваться — чего не произошло, и я очень расстроен по этому поводу — и натренировать разные команды. Посмотреть, какая команда эффективнее, какая команда где может лучше работать. Потому что в 2016 году собирать подписи придется не в одной Москве, а в целом ряде регионов. И все должны в этом принять участие.

Поэтому раз партия «Парнас» не хочет в свои руководящие органы пускать остальных участников, то это абсолютно нормальная ситуация, когда остальные участники развивают свои собственные политические проекты. В этом нет никакой катастрофы, пусть поконкурируют, в конце концов. Например, в Костроме я поддержу Парнас и команду Ильи Яшина, в Калуге — «Гражданскую инициативу» и команду Нечаева-Рыжкова. Идеально было бы вообще, чтоб «Парнас» не участвовал в Калуге, а все кандидаты этой партии были бы выдвинуты партией «Гражданская инициатива». Нечаев с удовольствием отдаст все эти места кандидатам от «Парнаса». Новосибирск и Кострому Нечаев же уступил. Здесь вопрос в другом. Чтобы команда Нечаева-Каца поработала в поле, поорганизовывала работу с теми же самыми волонтерами. Но то, что «Парнас» отказался даже в одном регионе уступить Нечаеву, я считаю неправильным. Может возникнуть совершенно глупая ситуация, если зарегистрируют два списка. Хотя идеально было бы нам договориться. Но если с той стороны не хотят договариваться, значит им нужно задавать вопрос, почему.

А по-вашему, в чем причина непонимания – в личных амбициях Навального?

Мне сложно сказать, почему так со мной, например, поступили. Я всегда поддерживал Навального, ездил к нему в СИЗО, на суды и помогаю ФБК с запросами. Моя позиция очень простая. Где гарантия, что «Парнас» потом [на выборах в Госдуму] выдвинет список с нами? Кто принимает решения в партии? Руководящие органы. Там нет ни Рыжкова, ни Нечаева, ни Гудковых. Как мы можем повлиять на решению по выдвижению списка? Никак!

Грубо говоря, все мы живем в разных комнатах в коммунальной квартире. И говорим: а давайте-ка мы все переедем в одну квартиру и все вложим ресурсы в ремонт этой квартиры. Но только почему-то эта квартира оформляется на одного хозяина. И завтра вы с ним поссоритесь, он вас выставит вон. Я говорю: эта квартира должна тогда принадлежать всем. Если вы не хотите оформлять на всех, то какой смысл нам ремонтировать вашу квартиру? Мы тогда будем свои комнаты ремонтировать. Вот в этом было предложение переговоров. Даже если у вас контрольный пакет при принятии решений, то должен быть блокирующий пакет, права миноритариев. Это надо все расписать, иначе в любой момент будет раскол, в любой момент.

Однако вы не исключаете, что удастся объединиться к 2016 году?

Я как опытный человек не могу ничего исключать, но я надеюсь. Потому что на выборах в Госдуму мы как минимум должны договориться по одномандатным округам. Округов много, 225, хороших порядка 20, как-нибудь договоримся.

Кстати, что касается конкуренции двух списков в Калуге — она начнется с момента регистрации списка. Сейчас никакой конкуренции нет, это надо понимать, сейчас идет попытка сбора подписей. Готова ли будет партия «Парнас» вложить ресурсы во все регионы? Я знаю, что она очень ограничена [в ресурсах], я сомневаюсь. Поэтому надо дождаться момента регистрации, и может, там вообще не будет конкуренции – одних зарегистрируют в Калуге, одних в Новосибирске. Зарегистрируют, вдруг, два списка, что пока представляется маловероятным, будет новый этап переговоров.

Но пока «Гражданская инициатива» идет в Калуге, Магадане…

Калуга, Магадан, думаем про третий регион.

Какие варианты обсуждаете? Не Кострому, случайно?

Нет, Кострома — это мое было условие, что мы не мешаем Яшину, я его поддерживаю. И эти условия были приняты партией «Гражданская инициатива». Кроме того, я на выборах в Нижегородскую городскую думу поддерживаю кандидатов от партии «Парнас». И еще надеюсь, что Парнас уступит в Калуге. Поэтому все не так плохо, как кажется.

Но иллюзию конфронтации создают…

Создают некоторые люди, которые не могут сдерживать эмоции и спокойно работать. Надо просто успокоиться всем и перестать обвинять друг друга в работе на Кремль, вот и все. Никакой Нечаев ни с каким Кремлем ни в какие спойлерские игры не играет. Это я знаю точно, иначе бы мы не участвовали, Кац бы не участвовал, это принципиальный момент.

Со стороны обычных граждан эти споры в твиттере выглядят зачастую глупо.

Глупо выглядит иногда неконструктивная и дурацкая полемика, когда на публику начинают выносить частные разговоры. Это какая-то полемика на уровне детского сада.

А откуда вообще взялся Магадан?

Да потому что там 100 тыс. избирателей. Там нужно две тысячи голосов набрать, и получаешь мандат. Хипстеры едут в Магадан – это Кац сказал нам еще давно – нам эта идея понравилась.

Кстати, Михаил Прохоров, когда выходил из «Гражданской платформы», не исключал, что займется новым политическим проектом. Не ведется таких переговоров?

Я с ним давно не виделся, не знаю. Тоже про это в СМИ читал. Недавно одна газета написала, что он собирал лидеров «Гражданской платформы» для обсуждения нового политического проекта. Потом выяснилось, что он всех приглашал на свой юбилей, а не партийное совещание.

А с кем-то еще в принципе вы ведете переговоры об объединении?

Вообще я могу сказать, что многие адекватные люди из «Гражданской платформы» в регионах, которые остались без Прохорова и понимают, что от ГП ничего не осталось, думают о своем политическом будущем, у меня есть со многими контакты, и мы ведем переговоры о том, чтобы интегрировать их в нашу платформу. В принципе, это интересно.

Вы в твиттере писали, что встречались с Валерием Федотовым, лидером «Демократической платформы». Есть планы с ним сотрудничать?

Мы встретились, я ему рассказал о наших планах, он мне рассказал о своих. У меня с ним хорошие отношения. Я не исключаю, что у нас что-то совместное может быть. Поживем — увидим. Сейчас задача — в сентябре помочь на выборах «Гражданской инициативе», а дальше будем думать про партийное строительство.

На основе «Гражданской инициативы»?

Сейчас сложно говорить, будет зависеть от многих факторов. Пока мы сформировали платформу. Пока что база – «Гражданская инициатива». Дальше – может, позиция «РПР-Парнаса» поменяется, может быть, еще что-то появится, и будет объединение многих партий.

О предстоящих думских выборах

Расскажите поподробнее про новый фильтр, который могут ввести к думским выборам.

Сейчас если у партии есть одна фракция хотя бы в одном регионе, она может выдвинуть список в Госдуму без сбора подписей. Но в Думе ходят упорные слухи, что таких регионов будет пять-шесть, может десять, чтобы ограничить число участников. Решение будет приниматься после выборов сентябрьских. Поэтому если будет политическая воля пустить оппозицию, то пустят и с одним регионом. А если примут решение не пускать, то поставят фильтр, чтобы оппозиция собирала подписи.

То есть зависит от решения сверху.

Конечно. Это решение сверху, поэтому я и говорю – единственный смысл того, чтобы «Парнас» или ГИ где-то там выиграли, это история успеха, чтобы показать, что оппозиция может выигрывать не только в Москве, но и в регионах. И тренировка команд. Все.

Добавляется еще один фактор – вероятные досрочные выборы в Госдуму. У вас есть понимание, что сподвигло депутатов инициировать перенос голосования с декабря на сентябрь?

Не что, а кто. Администрация президента. Причина одна. В декабре протестные настроения будут выше, чем в сентябре. Потому что в правительстве деньги закончатся, зима наступит, уже люди немножко устанут от трудностей. А тут лето, все вернулись с грядок, из отпусков, нормальное настроение. В декабре партия власти наберет меньше, чем в сентябре. Все, больше нет причин.

Но системной оппозиции это ведь невыгодно.

Системной – невыгодно.

Но они поддержали идею досрочных выборов – СР, ЛДПР.

Просто они делают то, что выгодно Кремлю. Они не являются самостоятельными игроками, они не думают за себя, про них есть кому подумать. Поэтому… какой-то торг, безусловно, идет, но как решат в АП, так и будет. Никакой самостоятельной политики нет. Только раскол элит может изменить баланс сил.

А вероятно, что произойдет?

Да, вероятно. Из-за того, что партия бабла должна, как сказал Чичваркин, победить партию войны. Потому что в России корпоративное государство, а корпорация может быть успешна, когда все члены корпорации являются бенефициарами системы. Сегодня члены корпорации несут убытки из-за санкций, проблем в экономики, низких цен на нефть, и никому это не нравится. Пока все молчат. Но недовольство растет.

Можете уточнить, что вы имеете в виду – раскол по линии силовики-либералы?

Не так все буквально. По всем линиям будет раскол. Потому что силовики – ну, грубо говоря, в армии – там тоже настроения не очень хорошие. А силовикам нравится разгонять бабушек с пенсионерами на улице? Нет. Тем более, их там начали сокращать, денег уже тоже нет, чтобы поддерживать это все. А депутатам Госдумы от «Единой России» нравится? У них там у всех бизнес крупный, они лишаются кредитов, и их еще на партию просят постоянно дать денег. А кто в списки санкционные попал – они подписывались под это? Нет, не подписывались. А банковская система, бизнес крупный, он что, не видит, что происходит? По всем линиям будет раскол. Условно Говоря, есть олигархи, партия крупных налогов, которые кормятся от бюджета. А есть бизнесмены, не связанные с бюджетными деньгами, партия низких налогов. По этой линии тоже будет раскол.

Ну и запрос на обновление власти в обществе тоже, наверное, вырос.

Безусловно. С 2011 года по 2016 прошло пять лет. За пять лет появилось 6-7 млн новых избирателей молодых. Это люди, которые получают информацию не из телевизора. Больше десяти миллионов обновление, 10% избирателей поменялось. Плюс будет ухудшаться благосостояние граждан. Нефть уже ничего не решает, даже если она будет [стоить] 90 [долларов за баррель], то это только продлит агонию чуть-чуть.

То есть количество не очень обеспеченных людей в протесте вырастет.

Политический протест прирастет социальным. Именно не перерастет, а прирастет.

Беседовала Мария Карпенко / АБН