«Агентство Бизнес Новостей» взяло интервью у бывшего замминистра энергетики Владимира Милова, с которым обсудило состояние топливно-энергетического комплекса России: как на него влияют низкие цены на нефть и что в этой ситуации лучше всего сделать. Также бывший замминистра поделился мнением о том, сколько будет стоить баррель «черного золота» и пойдет ли власть на принципиальные изменения в нефтяной индустрии.
Вы писали, что цены на нефть в ближайшее время будут качаться туда-сюда. Можете объяснить почему?
Сейчас на рынке очень много объемов [нефти], которые не выдерживают цен $30 за баррель. Как минимум весь глубоководный шельф – это больше 8 млн баррелей в день. Даже если не брать глубоководные, а только стандартные месторождения с глубиной 50-150 метров под уровнем моря, было опубликовано исследование, что в прошлом году бросили месторождения добычей примерно на 1,5 миллиона баррелей в день, которые имели достаточно высокую степень выработанности на шельфе, и при осенних ценах – в коридоре $40 за баррель – это уже не выгодно. Если сегодняшние цены продержатся какое-то время, то выбывать станут еще больше.
Раньше для глубоководного шельфа добыча в $70-80 считалась рентабельной, потом были более оптимистичные оценки 50-60, но все равно нынешние цены намного ниже. Эти проекты долгосрочные и капиталоемкие и даже если цена провалилась, то они все равно продолжат работать. Будут что-то платить, делать, но их не будут закрывать. Однако цена в $30 очень сильно стимулирует к закрытию, что приведет к отскоку цен. При этом если будет отскок и цены опять будут близко к $100, это позволит перезапустить новые проекты, которые дороже и сейчас спят.
Новым регулятором рынка стала сланцевая добыча. В отличии от традиционной ее можно запустить очень быстро. Ни цены $20-30 и даже $40, ни $80-90 не являются устойчивыми.
Соответственно цена на нефть будет в этом пороге?
Скорее всего, да.
Что в этой ситуации может сделать наше правительство, топливно-энергетический комплекс, чтобы выжать большую выгоду?
Надо перестраивать мышление. Помните же все эти выступления: «Нефть не может быть ниже 80». Была ментальность, что все ресурсы сосредоточены у узкой группы стран – арабы, русские. Зависимость всего остального мира будет только расти. Ментальность укоренилась, из нее властям нелегко выходить. Урок последних событий: нефть стала просто товаром, а не как раньше – товаром, приносящим огромные доходы. Видимо, это теперь навсегда. Это совершенно не проблема, можно жить и так. Есть сырьевые экономики, которые не делали ставку на перераспределение прибыли, а выстроили нормальную систему для функционирования своего сырьевого сектора: Канада, Австралия, Норвегия. У нас все выстраивалось на перераспределение сверхренты. Теперь ее нет и нужно перестраивать всю систему.
Новым регулятором рынка стала сланцевая добыча. В отличии от традиционной ее можно запустить очень быстро
Что до топливно-энергетического комплекса, то, как ни странно, на него пока низкие цены на него не очень влияют. У нас система налогообложения – это прогрессивная шкала, привязанная к ценам на нефть. Все выше $40-50 в основном уходило в бюджет и от снижения цен со $100 до $50 доходы нефтекомпаний не сильно уменьшило.
То есть можно сказать, что такое налогообложение было хорошей идеей?
Это был компромисс. Во время кампании по выборам в ГосДуму в 2003 году был известный слоган «Изымем природную ренту», которые продвигали не только популисты, но и власти. Скрытым бенефициаром этого был Минфин, который увидел, что цены на нефть выросли совершенно до других уровней. Был сверхжирок, который они хотели изъять. После выборов у «Единой России» было конституционное большинство, и они приняли эту систему. Однако уже появился Сечин (Игорь Сечин президент государственной нефтяной компании «Роснефть» — АБН), Роснефть, которая стала сильным лоббистом, и сказали: «Ок, берите сверхдоходы, но пусть будет прогрессивная шкала. Оставьте нам денег на инвестиции». При $15 за баррель пошлины и НДПИ не взымаются, все остается компаниям.
Я считаю, что изымать тогда сверхдоходы было неправильным решением, как и создание Стабилизационного фонда, который потом трансформировался в Резервный. В кризис 2008 года Стабфонд нам вообще никак не помог. Мы попали в число пянадцати экономик мира, хуже всего затронутых кризисом. В 2009 падение ВВП составило 8%, при том, что у более зависимых Казахстана и Саудовской Аравии ВВП был положительным. Резервный фонд был тогда растрачен на спасение от банкротств всяких госбанков и олигархических структур, типа Дерипаски (Олег Дерипаска — единственный бенефициарный владелец компании «Базовый элемент» — АБН), которого нужно было просто банкротить и забирать госсобственность за долги. Это помогло каким-то людям удержать свои корпорации, и я думаю, что если бы нефтяникам оставили деньги, они бы потратили их лучше.
Государство не должно инвестировать, это должен делать частный сектор. Когда вы оставляете деньги частному сектору, он найдет путь, куда их вложить, чтобы были выше доходы, лучшая стоимость
Как именно?
Я считаю, что бизнес лучший инвестор, чем государство, потому что он рискует своими деньгами – у него есть стимул вкладываться в прибыльные проекты. Госинвестиции из бюджета всех уровней — примерно 2 трлн рублей в год. Инвестиции десяти крупнейших госкомпаний составляют где-то 3 трлн рублей. А эффект: уже в 2013 году — до санкций, до падения рубля — рост схлопнулся. То, что экономисты называют омертвлением капитала — это когда вы инвестируете в то, что не нужно. Мост на Русский остров, Сочи, трубопроводы Сахалинск, огромные плотины на Дальнем Востоке. Потраченны огромные деньги на Росатомом, который при этом построил три энергоблока. Государтво не должно инвестировать, это должен делать частный сектор. Когда вы держите налоги ниже – оставляете деньги частному сектору, то он в итоге найдет путь, куда их вложить, чтобы были выше доходы, лучшая стоимость и так далее.
Но ведь почти все нефтяные компании у нас государственные, а не частные.
Несмотря на то, что они принадлежат государству, они на него не работают. Как красные директора в конце 80-х. Мы в этом плане не Саудовская Аравия, где нефтянка – это по-армейски выстроенная структура, полностью подконтрольная власти. У нас такие странные квазичастные компании.
Избыточное изъятие убивает отрасль. Это еще хуже, чем коррупция и неэффективность госкомпаний
Сторонники резервного фонда говорят, что наши нефтяники просто по карманам рассуют деньги, если им отдать.
Безусловно, часть они украдут. Поэтому я часто говорю, что эти компании нужно продать и отдать в частный сектор. Все равно есть два игрока: индустрия и Минфин. Индустрия, пусть она плохая и ворует, все равно будет инвестировать деньги. Я даже уверен, что она будет неэффективно это делать. Однако Минфин предлагает забрать деньги или инвестировать так, как хочет ведомство. Извините, пусть уж лучше тогда деньги пойдут Сечину.
Избыточное изъятие убивает отрасль. Это еще хуже, чем коррупция и неэффективность госкомпаний. Последнее хоть и прибивает к днищу, но не убивает. Выбор между очень плохим и очень-очень плохим.
Можно ли что-то еще сделать, чтобы отрасль работала лучше?
Демонополизация и передача госкомпаний в частные руки были бы лучшим выходом из ситуации. Можно посмотреть в Росстате в сборнике «Промышленность России» средний дебет скважины. Он был долгое время был 7 тонн в сутки. В конце девяностых – начале нулевых он быстро скакнул и стал десять, даже одиннадцать. Как только у нас началась национализация, ЮКОС и далее, он стал заваливаться. Нам нужен частным сектор, но еще важнее чтобы он был конкурентным, более конкурентным, чем когда-либо он был у нас.
«Качели» сильно к этому подталкивают?
Пока не очень. У нашего правящего класса очень инертное мышление. Я имею виду и тех, кто у власти, и тех, кто управляет госкомпаниями. Можно по их интервью увидеть, насколько медленно это ржавое колесо поворачивается. Иллюзий не надо, у этой системы запаса прочности нет, и они будут его скорее всего проедать. Это приводит нас к плохим сценариям, я не зря часто привожу аналогии с восьмидесятыми. Тогда денег не хватило ни на то, ни на другое – рухнули и экономика с бюджетом и нефтяная индустрия.
Артем Александров / АБН